Стихи
Стихи
* * *
Не бывает напрасным прекрасное…
Ю.М.
Не бывает поэтов ни крупных, ни мелких.
Есть поэты – и прочий трудящийся люд.
Гений теплится даже в дешёвых поделках,
Что с базарных лотков, как горшки, продают.
Не бывало и нету поэзии женской.
Не бывало и нет от природы – мужской.
Есть пронзающий плотское голос вселенский –
И принявший послание вестник людской.
Он идёт – как дитя – среди грязи и крови,
То грозя, то рыдая, то тихо смеясь…
И, сухие коросты слезою буровя,
Ваши души врачует словесная вязь…
Что за дело вам, люди, – он бел или чёрен,
Слово мужа при нём или речи жены,
Если вдох – исцеляет, а выдох – просторен,
Как просторны Вселенной высокие сны?
* * *
Это мой крест. Это мой крест.
Это твой вопль из чужих мест.
Это буй тур. Это дик вепрь.
Рвётся злой див за большой Днепр.
Встань же, встань, князь!
Оглядись – вновь:
В клочья мир, связь…
Только – кровь, кровь…
Только – боль, крик
У святых врат…
Только срыв, сдвиг…
Оглянись, брат!
Это, брат, долг?
Это – свет, честь?
Каинов ‒ полк.
Каинова – месть.
* * *
Блаженны кроткие: их взор не замутнён,
Рассудок – трезв, уста – медоточивы…
На их пути – стремнины и обрывы,
Зубовный скрежет и вселенский стон,
Но их глаза взирают, не сверлят,
Их речи – утоляют, не тревожат,
Как Божий дар, они вкушают яд,
И день мытарств, как праздник, ими прожит…
Нет им преград и нет у них врагов.
Не знают ни воров, ни дураков
Блаженные – ударь: подставят щёку…
А ты живёшь – мякинный хлеб жуёшь,
Клянёшь, рыдаешь, мучаешься, ждёшь –
И веришь проходимцу, как пророку…
* * *
Каждый волен мыслить себя героем,
Сообразно избранным убежденьям:
Видит Бог – никогда не ходила строем,
Но в хороший хор вольюсь с наслажденьем…
Я с тобой поделюсь и вином, и хлебом,
А споткнёшься – подставлю плечо, дружище…
Но в толпе – как в шеренге – разит Эребом,
А хороший хор - в резонансе с небом:
И душа – свободней, и воздух – чище…
Так споём! Вопреки мировым раздорам -
Люди, ангелы, звери, деревья, птицы-
Мириадоголосым бессмертным хором,
Превышая условности и границы!
* * *
Ласточка, ласточка, что ты несёшь под карниз?
Семечко, веточку, облачко горького дыма?
Как посмотрю, заслонившись ладошкою, вниз, -
Так и собьюсь в холодеющий шёпот Гольфстрима…
Сколько ещё на земле одиноких таких?
Помнишь, родная, как плавилась ртуть плейстоцена?
Тихий огонь осквернённых пришельцами кирх –
Над алтарём, где Коран положил Авиценна…
Ласточка, ласточка, дай нам ещё молока!
Пусть одинокие - гнёзда совьют на вершине.
Вечен алтарь. Не иссякнут родник и река.
Ныне и присно. И встарь. И вовек. И отныне.
* * *
Вопреки бестолково летящим снарядам
Из окопов моих по твоей стороне -
Не стреляй! Удержись – удержи меня рядом:
Я обидой больна. Пламя боли во мне.
Сухостой корневою охвачен тоскою –
Треск ветвей, на смертельном горящих ветру,
Разве пулей твоей ураган успокою?
Разве пепел в живую листву соберу?
Научилась – костром – предаваться беде я –
Расточая огонь… разливаясь огнём…
Так, больная отчаяньем, билась Медея
В пожирающем ближних безумье своём…
Мир пропитан одним истребительным ядом.
Я – в прицеле твоём. Только кнопку нажать…
Жизнь моя, удержись! - удержи меня рядом,
Чтобы силы нашла я тебя удержать…
* * *
Крещенская стынь. На старуху – проруха.
А младости – радость. На том и стоим.
Приветствуешь кожей присутствие духа
Под строго взирающим небом своим.
И свет – на прирост, да жесточе мороза
Как будто ещё не случалось и встарь.
Над городом ёжится жёлтая роза ‒
Смотритель огня оттирает фонарь…
Я вижу сквозь инея жёсткие складки,
Сквозь морок, сквозь злобу текущего дня, ‒
Высокое солнце топорщит в распадке
Шершавые лапы живого огня…
Давай же, Фонарщик, свети человеку!
Возьми моё топливо – ради Христа!
… иду босиком по крещенскому снегу…
… схожу в обжигающий контур креста…
* * *
Каждому дню довольно своей заботы!
Очи отверз ‒ а там уж трубят отбой.
Главное ‒ узнать в этой жизни, кто ты,
Чтобы потом оставаться самим собой…
Так отделись, душа, от костей кумира!
Не изменяй себе и не торгуй лицом!
Самое лёгкое ‒ глиной в ладонях мира.
Самое трудное – в Божьей руке резцом.
* * *
На мировом погосте
Звучат лишь письмена…
Иван Бунин.
Без прочных пирамид, без обожжённой глины,
Без дедовских камней, хранящих письмена,
Мы сгинем, как туман…
И мёртвые руины
Не возвестят векам родные имена.
Под сетью мировой – Россия или Штаты,
Китай или Алжир – всё цифра, всё обман…
Сигают в небеса бездомные пенаты
На огненных шарах божественных виман…
Мы сгинем без следа – в ничтожестве и мраке.
Без нас Земля вздохнёт, и хлынет свежий свет…
Прекрасный новый мир наследуют собаки,
И, может быть, коты…
На сотни тысяч лет!
* * *
Тише,
Когда умру…
Гарсиа Лорка
Ни пеплом, ни ветром, ни палой листвою,
Ни тенью, скользящей по краю тропы,
Ни змейкой прохладной, ни каплей живою,
Ни воплем в бессмысленных скачках толпы –
Не стану…
Зови ‒ не откликнусь, не выйду
Ни в тёмную ночь, ни средь ясного дня.
Утрите слезу, не таите обиду –
Забудьте,
Забудьте,
Забудьте меня…
Но пусть высоко воспарившее слово,
Разбив моё сердце о камни былого,
Ещё померцает, когда я уйду,
Звенящей звездою в заросшем пруду.